100 метров

[stalk45]

 Может быть уже было, не видел. Много букв, но я очень хочу, что бы прочитало как можно больше народа, оно того стоит.... Почитайте ВСЕ и ПОДУМАЙТЕ....  Как это все, можно было предать...                        

•        
•   Жара. Нечасто весной так жарко… Отделение банка в центре Киева. Охранник скучающим взглядом смотрел на монитор.
   На пороге появился дед. Обычный дед, ничего примечательного. В руках пакет, летняя рубашка, отутюженные брюки и на голове белая кепка чуть на сторону, на манер фуражки.
   — Сынок, а тут за квартиру можно заплатить?
   — Угу, — ответил охранник, даже не повернув головы к посетителю.
   — А где, сынок, подскажи, а то тут я впервой.
   — У окошка,- раздраженно ответил охранник.
   — Ты бы мне пальцем показал, а то я без очков плохо вижу.
   Охранник, не поворачиваясь, просто махнул рукой в сторону кассовых окошек.
   — Там.
   Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти.
   Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно кивнул:
   — Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати.
   — Ты не серчай, сынок, я же думал что у вас тут порядок какой есть, а теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить.
   Дед медленно пошел к ближайшему окошку.
   — С вас 345 гривен и 55 копеек,- сказала кассир.
   Дед достал видавший виды кошелек, долго в нем копался и после выложил купюры.
   Кассир отдала деду чек.
   — И что, сынок, вот так сидишь сиднем целый день, ты бы работу нашел лучше,- дед внимательно смотрел на охранника.
   
         
•   Охранник повернулся к деду:
   — Ты что издеваешься, дед, это и есть работа.
   — Аааа,- протянул дед и продолжил внимательно смотреть на охранника.
   — Отец, вот скажи мне, тебе чего еще надо? – раздраженно спросил охранник.
   — Тебе по пунктам или можно все сразу? – спокойно ответил дед.
   — Не понял? – охранник повернулся и внимательно посмотрел на деда.
   — Ладно, дед, иди, — сказал он через секунду и опять уставился в монитор.
   — Ну, тогда слушай, двери заблокируй и жалюзи на окна опусти.
   — Непо… охранник повернулся и прямо на уровне глаз увидел ствол пистолета.
   — Да ты чего, да я щас!
   — Ты, сынок, шибко не ерепенься, я с этой пукалки раньше с 40 метров в пятикопеечную монету попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и расстояние между нами поди не сорок метров, уж я всажу тебе прямо между глаз и не промажу,- спокойно ответил дед.
   — Сынок, тебе часом по два раза повторять не нужно? Али плохо слышишь? Блокируй двери, жалюзи опусти.
   На лбу охранника проступили капельки пота.
   — Дед, ты это серьезно?
   — Нет, конечно нет, я понарошку тыкаю тебе в лоб пистолетом и прошу заблокировать двери, а так же сообщаю, что грабить я вас пришел.
   — Ты, сынок, только не нервничай, лишних движений не делай. Понимаешь, у меня патрон в стволе, с предохранителя снят, а руки у стариков сам знаешь, наполовину своей жизнью живут. Того и гляди, я тебе ненароком могу и поменять давление в черепной коробке,- сказал дед, спокойно глядя в глаза охраннику.
   
         
•   Охранник протянул руку и нажал две кнопки на пульте. В зале банка послышался щелчок закрывающейся входной двери, и на окна начали опускаться стальные жалюзи.
   Дед, не отворачиваясь от охранника, сделал три шага назад и громко крикнул:
   — Внимание, я не причиню никому вреда, но это ограбление!!!
   В холле банка наступила абсолютная тишина.
   — Я хочу, чтобы все подняли руки вверх! — медленно произнес посетитель.
   В холле находилось человек десять клиентов. Две мамаши с детьми примерно лет пяти. Два парня не более двадцати лет с девушкой их возраста. Пара мужчин. Две женщины бальзаковского возраста и миловидная старушка.
   Одна из кассиров опустила руку и нажала тревожную кнопку.
   — Жми, жми, дочка, пусть собираются, — спокойно сказал дед.
   — А теперь, все выйдите в холл,- сказал посетитель.
   — Лёнь, ты чего это удумал, сбрендил окончательно на старости лет что ли? — миловидная старушка явна была знакома с грабителем.
   Все посетители и работники вышли в холл.
   — А ну, цыц, понимаешь тут,- серьезно сказал дед и потряс рукой с пистолетом.
   — Не, ну вы гляньте на него, грабитель, ой умора, – не унималась миловидная старушка.
   — Старик, ты чего, в своем уме? — сказал один из парней.
   — Отец, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – спросил мужчина в темной рубашке.
   Двое мужчин медленно двинулись к деду.
   Еще секунда и они вплотную подойдут к грабителю. И тут, несмотря на возраст, дед очень быстро отскочил в сторону, поднял руку вверх и нажал на курок. Прозвучал выстрел. Мужчины остановились. Заплакали дети, прижавшись к матерям.
   — А теперь послушайте меня. Я никому и ничего плохого не сделаю, скоро все закончится, сядьте на стулья и просто посидите.
   Люди расселись на стулья в холле.
   — Ну вот, детей из-за вас напугал, тьху ты. А ну, мальцы, не плакать, — дед весело подмигнул детям. Дети перестали плакать и внимательно смотрели на деда.
   — Дедуля, как же вы нас грабить собрались, если две минуты назад оплатили коммуналку по платежке, вас же узнают за две минуты? – тихо спросила молодая кассир банка.
   — А я, дочка, ничего и скрывать-то не собираюсь, да и негоже долги за собой оставлять.
   — Дядь, вас же милиционеры убьют, они всегда бандитов убивают, – спросил один из малышей, внимательно осматривая деда.
   — Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили, — тихо ответил посетитель.
   — Как это убить нельзя, вы как Кощей Бессмертный? – спросил мальчуган.
   Заложники заулыбались.
   — А то! Я даже может быть и похлеще твоего Кощея, — весело ответил дед.
   
         
•   — Ну, что там ?
   — Тревожное срабатывание.
   — Так, кто у нас в том районе? – диспетчер вневедомственной охраны изучал список экипажей.
   — Ага, нашел.
   — 145 Приём.
   — Слушаю 145.
   — Срабатывание на улице Богдана Хмельницкого.
   — Понял, выезжаем.
   Экипаж включив сирену помчался на вызов.
   — База, ответьте 145.
   — База слушает.
   — Двери заблокированы, на окнах жалюзи, следов взлома нет.
   — И это все?
   — Да, база, это все.
   — Оставайтесь на месте. Взять под охрану выходы и входы.
   — Странно, слышь, Петрович, экипаж выехал по тревожке, двери в банк закрыты, жалюзи опущенные и следов взлома нет.
   — Угу, смотри номер телефона и звони в это отделение, чо ты спрашиваешь, инструкций не знаешь что ли?
   
         
•   — Говорят, в ногах правды нет, а ведь и правда,- дед присел на стул.
   — Лёнь, вот ты что, хочешь остаток жизни провести в тюрьме? — спросила старушка.
   — Я, Люда, после того, что сделаю, готов и помереть с улыбкой, — спокойно ответил дед.
   — Тьху ты…
   Раздался звонок телефона на столе в кассе.
   Кассир вопросительно посмотрела на деда.
   — Да, да, иди, дочка, ответь и скажи все как есть, мол, захватил человек с оружием требует переговорщика, тут с десяток человек и двое мальцов, — дед подмигнул малышам.
   Кассир подошла к телефону и все рассказала.
   — Дед, ведь ты скрыться не сможешь, сейчас спецы приедут, все окружат, посадят снайперов на крышу, мышь не проскочит, зачем это тебе? — спросил мужчина в темной рубашке.
   — А я, сынок, скрываться-то и не собираюсь, я выйду отсюда с гордо поднятой головой.
   — Чудишь ты дед, ладно, дело твое.
   — Сынок, ключи разблокировочные отдай мне.
   Охранник положил на стол связку ключей.
   Раздался телефонный звонок.
   — Эка они быстро работают, — дед посмотрел на часы.
   — Мне взять трубку? — спросила кассир.
   — Нет, доча, теперь это только меня касается.
   Посетитель снял телефонную трубку:
   — Добрый день.
   — И тебе не хворать, — ответил посетитель.
   — Звание?
   — Что звание?
   — Какое у тебя звание, в каком чине ты, что тут непонятного?
   — Майор, — послышалось на том конце провода.
   — Так и порешим, — ответил дед.
   — Как я могу к вам обращаться? — спросил майор.
   — Строго по уставу и по званию. Полковник я, так что, так и обращайся, товарищ полковник, — спокойно ответил дед.
   
         
•   Майор Серебряков провел с сотню переговоров с террористами, с уголовниками, но почему-то именно сейчас он понял, что эти переговоры не будут обычной рутиной.
   — И так, я бы хотел ….
   — Э нет, майор, так дело не пойдет, ты видимо меня не слушаешь, я же четко сказал по уставу и по званию.
   — Ну, я не совсем понял что именно, — растерянно произнес майор.
   — Вот ты, чудак-человек, тогда я помогу тебе. Товарищ полковник, разрешите обратиться, и дальше суть вопроса.
   Повисла неловкая пауза.
   — Товарищ полковник, разрешите обратиться?
   — Разрешаю.
   — Я бы хотел узнать ваши требования, а также хотел узнать, сколько у вас заложников?
   — Майор, заложников у меня пруд пруди и мал мала. Так что, ты ошибок не делай. Скажу тебе сразу, там, где ты учился, я преподавал. Так что давай сразу расставим все точки над «и». Ни тебе, ни мне не нужен конфликт. Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты арестовал преступника. Если ты сделаешь все, как я попрошу, тебя ждет блестящая операция по освобождению заложников и арест террориста, — дед поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся.
   — Я правильно понимаю? – спросил дед.
   — В принципе, да, — ответил майор.
   — Вот, ты уже делаешь все не так, как я прошу.
   Майор молчал.
   — Так точно, товарищ полковник. Ведь так по уставу надо отвечать?
   — Так точно, товарищ полковник, — ответил майор
   — Теперь о главном, майор, сразу скажу, давай без глупостей. Двери закрыты, жалюзи опущены, на всех окнах и дверях я растяжки поставил. У меня тут с десяток людей. Так что не стоит переть необдуманно. Теперь требования, — дед задумался, — ну, как сам догадался, денег просить я не буду, глупо просить деньги, если захватил банк, — дед засмеялся.
   — Майор, перед входом в банк стоит мусорник, пошли кого-нибудь туда, там конверт найдете. В конверте все мои требования, — сказал дед и положил трубку
   — Это что за херня? — майор держал в руках разорванный конверт, — бля, это что,шутка?
   Майор набрал телефон банка.
   
         
•   — Товарищ полковник, разрешите обратиться?
   — Разрешаю.
   — Мы нашли ваш конверт с требованиями, это шутка?
   — Майор, не в моем положении шутить, ведь правильно? Никаких шуток там нет. Все, что там написано — все на полном серьезе. И главное, все сделай в точности как я написал. Лично проследи, чтобы все было выполнено до мелочей. Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с запашком, а не эти ваши пластмассовые. И да, майор, времени тебе немного даю, дети у меня тут малые, сам понимаешь.
   — Я Лёньку поди уже лет тридцать знаю,- миловидная старушка шептала кассиру, — да и с женой его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он один остался. Он всю войну прошел, до самого Берлина. А после так военным и остался, разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему жена, его Вера, всегда на 9 мая праздник устраивала. Он только ради этого дня и жил, можно сказать. В тот день она договорилась в местном кафе, чтобы стол им накрыли с шашлыком. Лёнька страсть как его любил. Вот и пошли они туда. Посидели, все вспомнили, она же у него медсестрой тоже всю войну прошла. А когда вернулись… ограбили их квартиру. У них и грабить-то нечего было, что со стариков возьмешь. Но ограбили, взяли святое, все Лёнькины награды и увели ироды. А ведь раньше даже уголовники не трогали фронтовиков, а эти все подчистую вынесли. А у Лёньки знаешь сколько наград-то было, он всегда шутил, мне говорит, еще одну медаль или орден если вручить, я встать не смогу. Он в милицию, а там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя еще с твоими орденами не хватало. Так это дело и замяли. А Лёнька после того случая постарел лет на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце даже прихватывало сильно. Вот так вот…
   Зазвонил телефон.
   — Разрешите обратиться, товарищ полковник?
   — Разрешаю, говори, майор.
   — Все сделал как вы и просили. В прозрачном пакете на крыльце банка лежит.
   — Майор, я не знаю почему, но я тебе верю и доверяю, дай мне слово офицера. Ты сам понимаешь, бежать мне некуда, да и бегать-то я уже не могу. Просто дай мне слово, что дашь мне пройти эти сто метров и меня никто не тронет, просто дай мне слово.
   — Даю слово, ровно сто метров тебя никто не тронет, только выйди без оружия.
   — И я слово даю, выйду без оружия.
   — Удачи тебе, отец,- майор повесил трубку.
   В новостях передали, что отделение банка захвачено, есть заложники. Ведутся переговоры и скоро заложников освободят. Наши съемочные группы работают непосредственно с места событий.
   — Мил человек, там, на крыльце лежит пакет, занеси его сюда, мне выходить сам понимаешь, — сказал дед, глядя на мужчину в темной рубашке.
   Дед бережно положил пакет на стол. Склонил голову. Очень аккуратно разорвал пакет.
   На столе лежала парадная форма полковника. Вся грудь была в орденах и медалях.
   — Ну, здравствуйте, мои родные,- прошептал дед, — и слезы, одна за другой покатились по щекам.
   — Как же долго я вас искал,- он бережно гладил награды.
   Через пять минут в холл вышел пожилой мужчина в форме полковника, в белоснежной рубашке. Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в орденах и медалях. Он остановился посередине холла.
   
         
•   — Ничего себе, дядя, сколько у тебя значков, — удивленно сказал малыш.
   Дед смотрел на него и улыбался. Он улыбался улыбкой самого счастливого человека.
   — Извините, если что не так, я ведь не со зла, а за необходимостью.
   — Лёнь, удачи тебе,- сказал миловидная старушка.
   — Да, удачи вам, — повторили все присутствующие.
   — Деда, смотри, чтобы тебя не убили, — сказал второй малыш.
   Мужчина как-то осунулся, внимательно посмотрел на малыша и тихо сказал:
   — Меня нельзя убить, потому что меня уже убили.
   Убили, когда забрали мою веру, когда забрали мою историю, когда переписали ее на свой лад.
   Когда забрали у меня тот день, ради которого я год жил, что бы дожить до моего дня. Ветеран, он же одним днем живет, одной мыслью — днем Победы.
   Так вот, когда у меня этот день забрали, вот тогда меня и убили.
   Меня убили, когда по Крещатику прошло факельное шествие фашиствующей молодежи.
   Меня убили, когда меня предали и ограбили, меня убили, когда не захотели искать мои награды. А что есть у ветерана? Его награды, ведь каждая награда — это история, которую надо хранить в сердце и оберегать. Но теперь они со мной, и я с ними не расстанусь, до последнего они будут со мной. Спасибо вам, что поняли меня.
   Дед развернулся и направился к входной двери.
   Не доходя пару метров до двери, старик как-то странно пошатнулся и схватился рукой за грудь. Мужчина в темной рубашке буквально в секунду оказался возле деда и успел его подхватить под локоть.
   — Чо- та сердце шалит, волнуюсь сильно.
   — Давай, отец, это очень важно, для тебя важно и для нас всех это очень важно.
   Мужчина держал деда под локоть:
   — Давай, отец, соберись. Это наверное самые важные сто метров в твоей жизни.
   Дед внимательно посмотрел на мужчину. Глубоко вздохнул и направился к двери.
   — Стой, отец, я с тобой пойду,- тихо сказал мужчина в темной рубашке.
   Дед обернулся.
   — Нет, это не твои сто метров.
   — Мои, отец, еще как мои, я афганец.
   Дверь, ведущая в банк открылась, и на пороге показались старик в парадной форме полковника, которого под руку вел мужчина в темной рубашке. И, как только они ступили на тротуар, из динамиков заиграла песня «День победы» в исполнении Льва Лещенко.
   Полковник смотрел гордо вперед, по его щекам катились слезы и капали на боевые награды, губы тихо считали 1, 2, 3, 4, 5… никогда еще в жизни у полковника не было таких важных и дорогих его сердцу метров. Они шли, два воина, два человека, которые знают цену победе, знают цену наградам, два поколения 42, 43, 44, 45… Дед все тяжелее и тяжелее опирался на руку афганца.
   — Дед, держись, ты воин, ты должен!
   Дед шептал 67, 68, 69, 70…
   Шаги становились все медленнее и медленнее.
   Мужчина уже обхватил старика за туловище рукой.
   Дед улыбался и шептал….96, 97, 98… он с трудом сделал последний шаг, улыбнулся и тихо сказал:
   — Сто метров… я смог.
   На асфальте лежал старик в форме полковника, его глаза неподвижно смотрели в весеннее небо, а рядом на коленях плакал афганец.

[he1p]

— Рассказать тебе новый анекдот о Путине?— Но я же русский патриот!!!— Ладно, тогда еще раз расскажу – чтоб дошло…


А Если серьезно то мне как то страшно парни от вашего поцреотизма головного мозга....